 |
|
|||||||
|
|
|||||||
| Cервис Шины и диски |
| 15:07:2004 Братия и сестры!!!! По пожеланиям и заявкам членов Клуба объявляется конкурс на участие в шашлыкоеденирепивопитиеобщение!!!!!! |
| Подробности |
|
|
|
| Коллективный банк знаний по автомобилю Москвич | ||
| ||
| ||
| Здесь можно найти ответы на многие вопросы , связанные с эксплуатацией и ремонтом автомобилей Москвич. Ищите ... смотрите ... читайте. А если Вы зарегистрированы - то добавляйте! | |
|
  Литературный раздел  Творчество ВМА  СЫН ВЕТРА. Глава 1. Меня зовут Кроль. |
|
| СЫН ВЕТРА. Глава 1. Меня зовут Кроль. | ||
| ||
| ||
| | |
В тот день я как раз вернулся в Икар, подчалил всех трех черепах у Сонного пирса и велел ребяткам разобраться с добычей. То есть, надо было вынести ее на настил, отложить законную десятину в сторону, а остальное поделить на равные части по числу выходивших в море. Тут у меня строго, никакой дележки поровну между вернувшимися. Часть награбленного, добытая не вернувшимися, неукоснительно блюлась и передавалась или их родным или еще кому. Перед выходом в море каждый заранее сообщал, куда следует переслать его долю. Торчать на пирсе и следить за сортировкой надобности не было никакой. Капитаны черепах прекрасно могли сделать все самостоятельно, просто потом я проверял справедливость дележки и, если надо, наказывал чересчур жадных. Хотя в последнее время даже эта проверка стала необязательной. Полная неожиданностей жизнь морского разбойника быстро разъяснила моим подручным, что чем справедливее распределяется добыча, тем больше членов экипажа благополучно возвращается на берег. А как же! Раньше уж сколь раз в после абордажного боя находили мы своих. Убитыми ударом в спину. Чтобы не отягощать ребят собственным присутствием, я высыпал в карман горсть монет из общей кучи и собрался, было, направиться в ближайший кабак промочить глотку. И тут на моем пути вырос Кривой Шарон, избранный несколько лет назад Верхарем на сходе Любимцев Наяд, как себя называют мои многочисленные коллеги. В море Шарон с тех пор не был, и в его задачи входило следить за регулярным пополнением общей казны да решать возникающие споры. Последней обязанностью Шарон всячески манкировал, зато за выполнением первой следил так ревностно, будто считал казну своей собственностью. Многие подозревали, что так оно на самом деле и было. Во всяком случае, я бы ничуть не удивился, если б выяснилось, что Верхарь запускал туда время от времени свою волосатую руку. Кривым его называли потому, что он в молодости потерял глаз и теперь ходил, надвинув обширный красный берет на правую половину лица. Мгновенно оценив единственным оком высоту кучи добытого, он набросился на меня с бранью. - Опять своевольничаешь, Кроль! Опять купчишек только ополовинил! - он прекрасно знал мое правило брать только половину того, что находится на судах и не предавать смерти смирившихся. Между прочим, такая моя манера имела свои далеко идущие причины. С одной стороны, торговые черепахи вполне имели возможность иногда проскользнуть по каллийскому взморью, мною незамеченными. С другой, если не повезет, они теряли только половину имущества. И такая игра стоила свеч, поелику этот торговый путь был втрое короче, нежели через Соледо. А это есть важный аргумент, особенно если речь идет о скоропортящемся грузе. Да и погода вдоль Соледского побережья большее время года, мягко говоря, не балует. Большинство ребятишек давно уж поняло, что лучше за один выход в море отхватывать поменьше, но с гарантией, нежели совсем отвадить негоциантов от наших теплых вод. И только такая тупая и недальновидная скотина, как Кривой Шарон, продолжала настаивать на повальных грабежах и убийствах. Как ни странно, многие его в этих начинаниях поддерживали. Во всяком случае, на пирс Шарон пришел не один, а компании своих прихлебателей. - Значит так, - Кривой важно выставил вперед башмак с не чищеной пряжкой, - В казну пойдет обычная десятина и вдобавок - доли не вернувшихся. Мои капитаны, почуяв назревающую ссору, стали подтягиваться с конца пирса поближе и передвигали ножи под поясами со спины на сподручный бок. Смотря кто левша или правша. Я молчал. В городе у меня самого была женщина, имеющая одно неоспоримое достоинство - она родила мне двух сыновей. В числе ее прочих прелестей было и полное отсутствие связи между количеством добычи, приносимой мною в дом, и интенсивностью ласк. И такое ко мне отношение, знаю, зиждилось не на благодарности к кормильцу, поильцу, одевальцу и украшальцу, а на чем-то другом, мне совершенно непонятном. Однажды я довольно грубо пошутил на эту тему, но в ответ вместо заверений в вечной любви получил неожиданный удар сковородкой по намечающейся плеши. Затем разъяренная Эя уперла руки в боки и в совсем уж нелицеприятных выражениях поведала, что своего отношения ко мне не изменит. Даже если у ‘‘отважного капитана’‘ не окажется в кармане ни эссе. Даже если он приползет на ее порог весь в парше, без рук, без ног и без того, что ей во мне тоже очень нравится. В то время на чердаке тайно зрели для мальчиков крылья. Мне стоило целого состояния приобрести настоящего сухого горного тростнику и двух пауков пичу. И втихомолку, каждый раз, когда выпадала возможность, вечерами я поднимался под крышу и лебединым перышком почесывал паукам брюшки. Полотно паутины уже заполнило каркасы и стало совсем непрозрачным и белым, как снег на вершинах гор. Это означало, что скоро крылья окончательно созреют, и близнецы Оун и Гвивир взмоют в небо. Это была наша с ними тайна. Но об этой затее никому знать не следовало, особенно Эе. Иначе бы она непременно оторвала мне остальную ногу. Только без крыльев тоже нельзя никак. Ведь в мальчиках течет кровь Сыновей Ветра. Недаром их первым словом было не ‘‘мама-папа’‘, а ‘‘соар’‘, что по-каллийски значит ‘‘небо’‘. И что же? В один не очень счастливый для меня момент заработанное тяжким кровавым трудом достанется таким, как Кривой и ему подобные, а не моим ребятишкам? Короче говоря, я твердо решил, что доли тех, кто остался в пучине морской, в казну не отдам, о чем со всей категоричностью объявил Шарону. Для пущей убедительности все было приправлено эпитетами, особенно популярными в портовых кабаках. - Что уже такое мною послышалось? Это бунт или куда? - Кривой моментально сообразил, что имеет счастливую возможность удержать на одной ладони два арбуза. То есть, абсолютно законным образом и избавиться от меня и прибрать к рукам тех, кто меня поддерживает. А что вы думаете, зарезав непокорного капитана по какому-нибудь насквозь вздорному поводу, он бы не получил должной поддержки. А тут неповиновение в чистом виде, да еще прилюдно выраженное! И Шарон выхватил свою саблю. Вмешиваться в подобного рода конфликты, особенно, если их зачинщиком был сам Верхарь, у нас не принято. Все, кто был на пирсе, просто расступились, освободили нам побольше места и приготовились насладиться зрелищем. Уверен, что большинство из присутствующих не упустили возможности сделать ставки. Конечно, никакого благородства в этой схватке не было и в помине. И я и Кривой Шарон самым подлым образом старались использовать те изъяны, которыми наградила нас судьба: один был наполовину слеп, а другой наполовину хром. Сначала-то я счел, что ежели зайти противнику справа, то тем самым можно сузить ему обзор. А вот, ни шиша! Верхарь крутил головой как ночная птица Мо, каковая, как известно, может вращать черепом на полный оборот в обе стороны. Сам же он смекнул, что деревянная нога плохо выполняет роль опорной. И все старался, гад, зайти слева. Защищаясь, я исполнял классический ‘‘веер’‘. Этот прием, учитывая мой легкий и прямой клинок, позволял отражать атаки достаточно долго. Благо, тренированная рука почти не уставала. Вот только мгновенно перейти от ‘‘веера’‘ к ‘‘жалу’‘ тоже невозможно. Обязательно хоть на миг, но раскроешься. Впрочем, Шарон, постоянно наседая, не давал мне такой возможности. Его сабля была чуть длиннее и заметно увесистее моего клинка. Широкими, рубящими крест-накрест взмахами Кривой пытался разрушить мою защиту, но ‘‘веер’‘ есть ‘‘веер’‘. Сабля то и дело со свистом проскакивала мимо, слегка направляемое моим лезвием то вправо вниз, то влево вверх. Наконец Верхарь нашел довольно выгодную тактику и принялся теснить меня к краю пирса. Ограничив таким образом мне возможность маневрировать, он вполне мог добиться ощутимого перевеса. Однако противник, привыкший работать саблей хоть и споро, но довольно однообразно, понятия не имел, как коварен фехтовальщик с ‘‘рукой-бабочкой’‘. Отступив до самого края настила, я сделал вид, что пропускаю поперечный удар, чем Кривой незамедлительно воспользовался. Только в пылу драки он не заметил, что я уже падаю с пирса в воду. Полет остро отточенной сабли у меня над головой, одновременно с ним – молниеносный удар снизу в желудок, и я упал в воду. Плаваю я хорошо даже с деревяшкой вместо ноги. И когда вынырнул, сверху, с пирса уже неслись торжествующие крики моих товарищей и всех тех, кто поставил на меня. На краю настила лежал и пускал кровавые пузыри Кривой Шарон. Он не шевелился, ноги были неестественно вывернуты. Удар оказался настолько удачным, что повредил ему заодно и становой хребет. Тонкое легкое лезвие, к сожалению, имеет свои недостатки в подобного рода поединках. Колющий выпад в горло под кадык или косое рассечение шеи сбоку, чуть ниже челюсти, более милосердны. Смерть наступает еще до того, как бренная оболочка упадет наземь. Почти во всех остальных случаях, не считая прямого удара в сердце, побежденного приходится либо добивать, либо долечивать. Вот и сейчас все молчали и ждали моего решения. Я по праву победителя выбирал. Первый вариант, само собой! И, выдергивая клинок, я провел его кончиком глубоко слева в животе умирающего. Острая сталь рассекла главную жилу, и зрачки Шарона остекленели. Мне даже показалось, что смутно слышу беспорядочное хлопанье шерстистых крыльев и дробный перестук раздвоенных копыт. Буквально на следующий день сходка капитанов единодушно возвела меня в ранг Верхаря. Выступил даже Бугай Кич, правая рука моего покойного предшественника. - Вообще-то я против того, чтобы над нами стоял не каллиец, но мы все признаем твою удачливость и справедливость, Кроль. Поэтому отдаем голос за тебя. О, поверьте, такие слова в нашем кругу многого стоят! В жизни бы не принялся за такое муторное дело, как собственное жизнеописание, однако моим ближайшим помощникам удалось меня, таки, уговорить. Они считают (смех да и только), что прецедент возведения в такой ранг не каллийца ‘‘обязан быть увековечен совокупно с предшествующими подробностями в назидание потомкам’‘. Такую высоконаучную формулировку выдал Ольгер. И по его же мнению, ‘‘свежеприобретенное умение надлежит всемерно углублять’‘. Я (позорище-то какое) только недавно научился писать и читать. Это оказалось чрезвычайно полезным на хлопотном посту Верхаря. Ей Богу, опорожнять торговые черепахи, временами помахивая мечом, было значительно проще, нежели решать массу проблем, скопившихся заботами Кривого Шарона. В общем, в свободное время ваяю всю эту околесицу. В божеский вид ее потом приводит тот самый Ольгер. Это тщедушное существо поначалу училось в лекториуме при Святом Ордене Икарийском, но всю свою жизнь мечтало стать выдающимся щипачем. Через что оттуда и сбежало. Однако в деле очищения карманов и кошельков граждан на рынке оно оказалось настолько косоруким, что от его обучения отказался даже сам старый Гебберс, в прошлом непревзойденный карманник. О Гебберсе ходили самые невероятные легенды, кстати большинство из них на поверку оказывались сущей правдой. С годами старик оставил свое ремесло, открыл собственную школу воров и теперь является непосредственным учителем всех, кто промышляет этим в Икаре. Но даже такой уникум не смог научить Ольгера незаметно срезать кошельки. В конце концов, худосочный паренек был с позором выгнан из класса с напутствием не вздумать продолжать образование. Гебберс не без оснований опасался за собственную репутацию, ибо проколов его ученики не допускали никогда. Единственное, что доходяга умел делать хорошо, так это карябать стилом по пергаменту. В конце концов его талант нашел применение в ведении доходной книги при общей казне. Наконец, стараниями Черной Лихорадки почти одновременно отдали богам душу и Святой Иерарх и Оберлекарь Бевса Одноногого Братия мгновенно прекратила попытки нас изловить и поджарить. Тем знойным летом в Геру смертельным вихрем ворвался мор. Хозмиец почуял добычу и понесся в столицу спасать народ. Остальные за ним – все равно деваться некуда, да и не бросишь же старика. Лихорадка пощадила меня и Эю, а вот Оуна с охотником, к сожалению, нет. Не мудрено, первый не отходил от больных, почти не имея возможности реально им помочь, а второй все дни напролет трудился крючником. Тоже не самая лучшая должность для того, чтобы спрятаться от заразы. Правда, будучи напарником Гвивира по выковыриванию из домов и сжиганию трупов, я подвергался той же опасности, но вытянул, видно, свой счастливый билет… | |||
|
|
||||||||||
|
||||||||||
|
||||||||||
|
Создание сайта: Artspace.Ru | |
||||||||
|
||||||||||
|
||||||||||
|
||||||||||
|
||||||||||
